Г. Петроний Арбитр

Мнение, что «Сатирикон» мог возникнуть только при Нероне, впервые было высказано еще в XVII в. (Юст Липсий), но с конца XVIII по начало XIX вв. исследователи подвергали его сомнению. Вопрос постоянно пересматривался, и все же к концу XIX — началу XX вв. возобладало прежнее мнение: роман — продукт эпохи Нерона, автор его — указанный во всех сохранившихся манускриптах сенатор Г. Петроний Арбитр, описанный Тацитом (C. Petronius Arbiter; ок. 14 — 66). Эту точку зрения поддерживали издатель Петрония Ф. Бюхелер, такие исследователи как Т. Моммзен, Г. Буассье. Наконец, в энциклопедии Паули-Виссова (издание 1937) однозначно заявлено, что «все попытки поместить Петрония в более раннее или позднее чем эпоха Нерона время не представляют [уже] никакого интереса».

Тацит, Плутарх и Плиний Старший представляют Петрония как «арбитра/законодателя изящества» (arbiter elegantiae) при дворе Нерона. Петроний был консулом в 62, после чего, оставив политику, отдал себя развлечениям, и стал у Нерона своего рода «главным советником мод». Собственно Г. (или Т.) Петроний в списке консулов и консулов-суффектов на 62-й год не зафиксирован; однако в этом году: 1) один из первых консулов-суффектов (июль-август) имел такой же номен — П. Петроний Нигер; 2) неизвестно кем был один из вторых (сентябрь-ноябрь).

Самое большое свидетельство о Петронии представлено у Тацита («Анналы» XVI (18—20)):

(18) О Гае Петронии подобает рассказать немного подробнее. Дни он отдавал сну, ночи — выполнению светских обязанностей и удовольствиям жизни. И если других вознесло к славе усердие, то его — праздность. И все же его не считали распутником и расточителем, каковы в большинстве те кто проживает наследственное достояние, но видели в нем знатока роскоши. Его слова и поступки воспринимались как свидетельство присущего ему простодушия, и чем непринужденнее они были, и чем явственней проступала в них какая-то особого рода небрежность, тем благосклоннее к ним относились. Впрочем, и как проконсул Вифинии, и позднее, будучи консулом, он выказал себя достаточно деятельным и способным справляться с возложенными на него поручениями.

Возвратившись к порочной жизни, или, быть может, лишь притворно предаваясь порокам, он был принят в тесный круг наиболее доверенных приближенных Нерона, и сделался в нем законодателем изящного вкуса — так, что Нерон стал считать приятным и исполненным пленительной роскоши только то что было одобрено Петронием. Это вызвало в Тигеллине зависть, и он возненавидел его как своего соперника, и притом такого который в науке наслаждений был сильнее его. И вот Тигеллин обращается к жестокости принцепса, перед которой отступали все его прочие страсти, и вменяет в вину Петронию дружбу со Сцевином. Донос об этом поступает от подкупленного тем же Тигеллином раба Петрония; большую часть его челяди бросают в темницу, и он лишается возможности защищаться.

(19) Случилось, что в эти самые дни Нерон отбыл в Кампанию; отправился туда и Петроний, но был остановлен в Кумах. И он не стал длить часы страха или надежды. Вместе с тем, расставаясь с жизнью, он не торопился ее оборвать, и, вскрыв себе вены, то, сообразно своему желанию, перевязывал их, то снимал повязки; разговаривая с друзьями, он не касался важных предметов и избегал всего чем мог бы способствовать прославлению непоколебимости своего духа. И от друзей он также не слышал рассуждений о бессмертии души и мнений философов, но они пели ему шутливые песни и читали легкомысленные стихи. Иных из рабов он оделил своими щедротами, некоторых — плетьми. Затем он пообедал и погрузился в сон, дабы его конец, будучи вынужденным, уподобился естественной смерти.

Даже в завещании, в отличие от большинства осужденных, он не льстил ни Нерону, ни Тигеллину, ни кому другому из власть имущих, но описал безобразные оргии принцепса, назвав поименно участвующих в них распутников и распутниц, и отметив новшества вносимые ими в каждый вид блуда, и, приложив печать, отправил его Нерону. Свой перстень с печатью он сломал, чтобы ее нельзя было использовать в злонамеренных целях.

(20) Между тем Нерон, теряясь в догадках каким образом стали известны подробности его изощренных ночных развлечений, вспоминает о Силии, небезызвестной благодаря браку с сенатором, которую он сам принудил к соучастию в своих грязных любострастных забавах, и которая к тому же была приятельницей Петрония. И вменив ей в вину, что она будто бы не умолчала о виденном и о том что претерпела сама, он проникся к ней злобой и отправил в изгнание.

Сохранилось еще несколько античных свидетельств об авторе «Сатирикона»:

— Теренциан Мавр (II в.) в сочинении «De metris» упоминает Петрония как disertus («искусный, красноречивый, обстоятельный»), и что тот часто употреблял размеры анакреонтической поэзии (в сохранившемся тексте «Сатирикона» анакреонтических размеров нет).

— Макробий (конец IV — начало V вв.) в комментариях ко «Сну Сципиона» (I 2, 8) упоминает Петрония как романиста который «как и Апулей описывал страдания влюбленных». При этом художественное первенство Макробий отдает Петронию.

— Сидоний Аполлинарий (V в.) ставит Петрония в один ряд с Ливием, Цицероном и Вергилием, которых называет eloquii («красноречивые»; «Песни» XXIII, 145—154). Он также замечает, что в латинском приапическом романе Петроний стоит на уровне аналогичных греческих произведений («Песни» XXIII, 155—158).

— Иоанн Лид (VI в.) ставит Петрония в число трех «главных сатириков»: Петроний, Турн, Ювенал («О магистратах» I 41).

Эти ссылки, свидетельствуя об известности Петрония в античности, не сообщают никаких сведений ни о его жизни, ни о литературной деятельности. Никаких прямых упоминаний в сохранившихся античных источниках о Петронии больше нет.

Тит Петроний или Гай Петроний?

Некоторые издатели автором «Сатирикона» указывают Тита Петрония, ссылаясь на Плиния (-XXXVII 8 20) и Плутарха («De discernendo adulatore ab amico» 35), у которых упоминается некий консуляр Петроний с преноменом «Тит»; другие — Гая Петрония. Объяснение этому, возможно, находится во фрагменте «Анналов» Тацита (XVI 17): Paucos quippe intra dies eodem agmine Annaeus Mela, Cerialis Anicius, Rufrius Crispinus, C. Petronius cecidere; Mela et Crispinus equites Romani dignitate senatoria («В течение нескольких дней погибли один за другим Анней Мела, Аниций Цериал, Руфрий Криспин, Г. Петроний; Мела и Криспин — римские всадники в сенаторском достоинстве»). В одном из манускриптов «Анналов» (Codex Mediceus) после Rufrius Crispinus указано «ac Petronius» («и Петроний»), и текст, таким образом, читается как: Rufrius Crispinus ac Petronius («Руфрий Криспин и Петроний»). В связи с этим появилось предположение, что «C.» (обычное сокращение от «Гай») возникло как ошибка переписчика, и на самом деле нужно прислушаться к Плинию и Плутарху. Многие издатели следуют этому чтению. В самих рукописях «Сатирикона» никаких преноменов Петрония не указано.